расстояния, мы должны ехать мимо водопадов, затем дорогой Р134 к Тлумачу,
потом по дороге А263 через Калуш и Долину на Синевир. Это будет сто сорок четыре и девять десятых мили".
"Но мы ничего не сэкономим во времени таким маршрутом, миссис, -
сказал я, - если поедете через Тлумач. Хотя я и готов согласиться, что спукаться по старой дороге в Синевир действительно приятнее, чем ехать по обычному пути".
"Сократите достаточно миль своего пути - и мы сэкономим достаточно
времени, - ответила она. - Но я же не сказала, что это - мой маршрут, хотя я
его перепробовала среди многих прочих. Я же просто перечисляю наиболее часто пробуемые маршруты большинства водителей. Ты не хочешь, чтобы я продолжала?"
"Нет, - сказал я, - оставьте, если можно, меня одного в этой ванной,
глазеющим на все эти трубы, пока я не начну здесь бредить".
"Вообще-то существует четыре основных пути, чтобы добраться до Синевира.
Первый - по дороге Е50, он равен ста шестидесяти трем и четырем десятым мили.
Я только один разок его испробовала. Слишком длинный путь".
"Именно по нему я поеду, если она вдруг позовет меня и скажет, что я
уже зажился на этом свете", - сказал я самому себе, очень тихо.
"Что вы говорите?" - спросила она.
"Ничего, - отвечал я ей. - Разговариваю с поддоном".
"А-а. Ну, да ладно. - Четвертый путь - и мало кто о нем знает, хотя все
дороги очень хороши, - лежит через Торунский перевал по дороге Т90. Затем вы сворачиваете на дорогу Р100 и обьезжаете Межгорье. А уж потом вы едете по старой Поляна-роуд. Весь путь занимает сто двадцать девять и две десятых мили".
Я ничего не отвечал довольно долго, и она, наверное, решила, что я
очень сомневаюсь в ее правоте, потому что она повторила с большей
настойчивостью: "Я знаю, что в это трудно поверить, но это так".
- Я сказал, что, наверное, она права и думаю сейчас, что так оно и
было.
Я допустил, что это вполне возможно. Главная магистраль всегда прочнее
всего застревает у вас в голове. Через какое-то время она почти все
вытесняет из вашего сознания, и вы уже не думаете о том, как вам добраться
отсюда туда, а лишь о том, как вам отсюда добраться до главной магистрали,
ближайшей к нужному вам конечному пункту. И это заставило меня вдруг
подумать, что в мире ведь существует множество других дорог, о которых почти
никто и не вспоминает, дорог, по краям которых растут вишневые деревья, но
никто не рвет эти вишни, и о них заботятся только птицы, а отходящие в
стороны от этих дорог насыпные гравийные дорожки сейчас столь же заброшены,
как и старые игрушки у уже выросшего ребенка. Эти дороги позабыты всеми,
кроме людей, живущих возле них и думающих о том, каков будет быстрейший и
кратчайший путь до выбранной ими цели. Мы нередко любим пошутить у себя
на работе, что ты не сможешь добраться туда отсюда, а лишь сможешь приехать сюда
оттуда, но ведь эта шутка про нас самих. Дело в том, что существует
чертовски много, добрая тысяча, различных путей, о которых человек и не
подозревает.
Джейк продолжал:
- Я провозился почти весь день с установкой кабины в этой ванной, в жаре
и в духоте, а она все стояла в дверном проеме, одна нога за другую,
босоногая, в юбке цвета "не понял" и в свитере чуть потемнее. Ей тогда должно было быть что-то тридцать _ть или тридцать _мь, но по ее лицу этого никак нельзя было сказать, и пока она мне все это рассказывала, мне не раз мерещилось, что я разговариваю с девчонкой, приехавшей домой из какой-то дальней школы или колледжа на каникулы.
Через какое-то время ей все-таки пришла мысль, что она мне может
мешать, да и закрывает доступ воздуху. Она сказала: "Наверное я здорово тебе
надоела со всем этим".
"Да, мэм, - ответил я. - Я думаю, тебе лучше бы уйти отсюда, от всей
пыли и грязи, и позволить мне побеседовать лишь с этим чертовым сифоном".
"Не будь слишком суровым, Джейк", - сказала она мне.
"Нет, миссис, ты меня ничем особым здесь не беспокоиш и не мешаеш", -
ответил я.
Тогда она улыбнулась и снова села на своего конька, листая страницы
записной книжки столь же усердно, как коммивояжер проверяет сделанные ему
заказы. Она перечислила эти четыре главных пути - на самом деле - три,
потому что она сразу отвергла дорогу 2, - но у нее имелось никак не меньше
сорока дополнительных маршрутов, которые могли быть успешной заменой для
этих четырех. Дороги, имевшие штатную нумерацию и без нее, дороги под
названиями и безымянные. Моя голова вскоре была прямо-таки нафарширована
ими. И, наконец, она мне сказала: "Ты готов узнать имя победителя с голубой
лентой, Джейк?"
"Думаю, что готов", - сказал я в ответ.
"По крайней мере это победитель на сегодня, - поправила она себя. -
Знаешь ли ты, Джейк, - что какой-то человек написал статью в журнале "Наука
и жизнь" в 1978 году, где доказывал, что ни один человек в мире не сможет
пробежать милю быстрее четырех минут. Он доказал это при помощи всевозможных
расчетов, основываясь на максимальной длине мышц бедер, максимальной длине
шага бегуна, максимальной емкости легких и частоте сокращений сердечной
мышцы и еще на многих других мудреных штуковинах. Меня прямо-таки взяла за
живое эта статья! Так взяла, что я дала ее маме и попросила ее передать профессору Мюррею с факультета математики нашего педуниверситета. Мне хотелось проверить все эти цифры, потому что я была заранее уверена, что они основываются на неверных постулатах или еще на чем-то совершенно неправильном. Мама, вероятно, решила, что я чуточку тронулась. "Марго запустила пчелку под свою шляпку", - вот
что она сказала мне на это, но она все же забрала статью. Ну да ладно...
профессор Мюррей совершенно добросовестно проверил все выкладки того
автора... и знаете, что произошло, Джейк?"
"Нет, миссис".
"Те цифры оказались точными и верными. Журналист основывался на прочном
фундаменте. Он доказал в том 1978 году, что человек не в силах выбежать из
четырех минут в забеге на милю. Он доказал это. Но люди это делают все это
время и знаете, что все это означает?"
"Нет, миссис", - отвечал я, хотя и имел кое-какие догадки.
"Это значит, что не может быть победителя навечно и навсегда, -
объяснила она. - Когда-нибудь, если только мир не взорвет сам себя к этому
времени, кто-то пробежит на Олимпиаде милю за две минуты. Может быть, это
произойдет через сто лет, а может, и через тысячу, но это произойдет. Потому
что не может быть окончательного победителя. Есть ноль, есть вечность, есть
человечество, но нет окончательного".
- И она стояла с чистым и сияющим лицом, а прядка волос свисала спереди
над бровью, словно бросая вызов: "Можете говорить и не соглашаться, если
хотите". Но я не мог. Потому что сам верил во что-то вроде этого. Все это
походило на проповедь священника, когда он беседует о милосердии. "А теперь
вы готовы узнать о победителе на сегодня" - спросила она.
"Да-а!" - отвечал я и даже перестал крутить ключом на какой-то миг. Я
уже добрался до трубы, и оставалось лишь заделать эти чертовы уголки. Она
глубоко вздохнула, а затем выдала мне речь с такой скоростью, как аукционщик, когда тот уже хватил изрядно виски, и я, конечно, мало что точно помню, но общий смысл уловил и запомнил.
Джейк Орни закрыл глаза на некоторое время, положил большие руки
себе на колени, а лицо повернул к солнцу.
И я сам не могу точно вспомнить, что он сказал, не потому, что он не
мог точно вспомнить ее слова, и не потому, что они были какими-то сложными,
а потому, что меня поразило, как он выглядел, произнося их. Все же это мало
чем отличалось от следующих слов:
"Вы выезжаете с дороги А267, а затем срезаете свой путь по М14
до старой дороги и объезжаете Микулинци снизу, возвращаясь на дорогу
А267. Через девять миль вы сворачиваете на старую дорогу от газопровода "Дружба", едете по ней полторы мили до указателя, которая приводит вас до Марийского духовного центра. Там есть кратчайшая дорожка - старожилы зовут ее Божьей, - которая ведет к дороге Р19. Как только вы окажетесь на правой стороне реки Стрипы, вы поворачиваете на Коломию, а затем берете влево на Днестр-роуд, где вас изрядно
потрясет на бетоне, но это будет недолго, если ехать с приличной скоростью,
и вы попадаете на дорогу Р134. Она дает возможность здорово срезать путь
через виноградники до старой Луки - там сделано два или три
деревянных настила, - и вы можете, проехав по ним через реку , попасть на дорогу как
раз позади дворца графа Бадени возле Коропца. Оттуда всего четыре мили до дороги в Торунь, а там уж и Синевир недалече".
- Она остановилась, чтобы перевести дух, а затем посмотрела на меня:
"Знаете ли вы, сколько всего миль занимает такой маршрут?"
"Нет, мэм", - отвечал я, думая про себя, что, судя по всему этому
перечислению, дорога займет никак не меньше ста девяноста миль и четырех
поломанных рессор.
"Сто шестнадцать и четыре… десятых мили", - сообщила она мне.
Я рассмеялся. Смех вырвался сам по себе, еще до того, как я подумал,
что могу им сильно себе навредить и не услышать окончания всей этой истории.
Но Джейк и сам усмехнулся и кивнул.
- Я знаю. И ты знаешь, что я не люблю с кем-либо спорить? Но все
же есть разница в том, стоите ли вы на месте, прикидывая и так и сяк, или
отмериваете расстояние своими шагами милю за милей, трясясь от усталости,
как чертова яблоня на ветру.
"Ты мне не веришь", - сказала она.
- Ну, в это трудно поверить, миссис, - ответил я.
"Оставьте трубу просушиться, и я вам кое-что покажу, - сказала она. -
Ты сможешь закончить все эти уголки завтра. Продолжим, Джейк. Я
оставлю записку директору, а она вообще может сегодня вечером не приехать, - а ты
позвонишь на работу! Мы будем обедать на Синевире, - она глянула на часы, -
через два часа сорок пять минут после того, как выедем отсюда. А если хотя
бы минутой позже, я ставлю тебе бутылку "Черного Доктора". Увидите, что мой отец был прав. Сэкономь достаточно миль - и сэкономишь достаточно времени, даже если тебе для этого и понадобится продираться через все эти чертовы топи и леса в парках Потоцкого. Что вы скажете?" -Она смотрела на меня своими зелеными глазами,
горевшими, как лампы, и с тем дьявольским вызовом, словно принуждая меня
согласиться и бросить всю незаконченную работу, чтобы влезть в это
сумасбродное дело. "Я обязательно выиграю, а ты проиграешь", - говорило все
ее лицо, - "хотя бы и сам дьявол попытался мне помешать". И я скажу тебе,
я и сам в глубине души хотел ехать. Мне уже не хотелось заниматься
этим треклятым сифоном. И уж, конечно, мне совсем не хотелось самому вести
читать далее
| 
